Продавцы воздуха

В минувшем сентябре в мажилис РК поступили поправки в экологическое законодательство, разработанные КазНИИ экологии и климата. Их цена — почти 29 млрд евро. Теоретически именно столько смогут заработать — или привлечь в качестве инвестиций до 2020 года — казахстанские компании, после того как республика сможет присоединиться к торговле квотами на выброс парниковых (карбоновых) газов в рамках Киотского протокола. По данным Министерства охраны окружающей среды (МООС), Казахстан занимает почетное первое место в мире по выбросам парниковых газов к валовому внутреннему продукту (3,38 кг на каждый доллар ВВП). Снижая выбросы, можно неплохо заработать. Неизвестно, сколько денег достанется частному бизнесу, но контролирующие госорганы точно в накладе не останутся.

Действие собственно Киотского протокола заканчивается в 2012 году. Но многие страны — прежде всего европейские — уже заявили, что намерены и дальше торговать квотами. За последние годы в мире сложился целый рынок торговли квотами на выброс СО₂. Общая стоимость европейской части рынка парниковых квот оценивается в 118 млрд евро. Еврокомиссия и Европейский инвестиционный банк договорились вложить до 2020 года 2 млрд евро в финансирование проектов по снижению выброса парниковых газов и развитие возобновляемых источников энергии в развивающихся странах, подписавших приложение «В» к Киотскому протоколу.

Другие страны тоже не отстают. Японские Mitsubishi и Nippon Oil купили у российской «Газпром нефти» в этом году квоты на выброс 290 тысяч тонн парниковых газов. Стоимость выбросов оценивается в общей сложности в 3,3 млн евро ($4 млн), которые компания может инвестировать в энергоэффективные технологии.

Казахстан подписал Киотский протокол, позволивший торговать квотами, еще в 1999 году. И даже взял на себя обязательства сократить к 2020 году выбросы на 15% по сравнению с уровнем 1992 года. В физических объемах это почти 50 млн тонн в СО₂-эквиваленте. В денежном — до 700 млн евро (по 14 евро за каждую тонну, по данным углеродного трейдера Point Carbon). Эти деньги можно получить, обменяв квоты на инвестиции.

Характерно, что на самом деле ничего сокращать не придется. В 1992 году в Казахстане выбрасывалось 340 млн тонн парниковых газов в СО₂-эквиваленте, а в конце 2000-х — около 250 млн. То есть зарабатывать будем на том, чем и так не пользуемся.

Разрешенные выбросы на период 2013–2020 гг. составляют чуть больше 2 млрд тонн СО₂, или почти 28 млрд евро. Ничто не мешает часть этой квоты тоже сэкономить — и продать. Конечно, после того, как парламентарии пропишут механизм квотирования выбросов для отдельных предприятий и порядок обмена квот на инвестиции. У мажилисменов есть причина торопиться. В декабре 2011 года в Дурбане пройдет международная конференция. На ней будет рассмотрен вопрос о включении Казахстана в список стран — участниц международной углеродной торговли.

Как ни странно, у Казахстана и зарубежных инвесторов уже есть опыт работы по принципу «квоты в обмен на инвестиции». Правда, опыт своеобразный. В 2002 году японская компания NEDO подписала с Минэнергетики и минеральных ресурсов РК «Модельный проект по энергосбережению на Уральской ТЭЦ». Японцы поставили на ТЭЦ газотурбинную станцию мощностью 28,6 МВт. В 2006 году ее запустил лично президент Нурсултан Назарбаев. «Это самая эффективная газотурбинная установка на территории СНГ, потребляющая практически в 2 раза меньше топлива, чем существующие», — отмечает главный проектный менеджер ТОО «Казахкарбон» Саулет Сакенов. «Были привлечены инвестиции из Японии для строительства газотурбинной установки
мощностью 29 МВт на Уральской ТЭЦ. Уникальный силовой агрегат, стабильно снабжает электроэнергией областной центр — город Уральск», — рассказывает про президента АО «Западно-Казахстанская РЭК» Яхия Чудрова энциклопедия «Лучшие люди Казахстана».

Благодаря новой установке стоимостью $15 млн ТЭЦ сократила выбросы на 62 тыс. тонн в год. Вместо денег японцы в 2008–2012 гг. должны были получить квоту на выброс в объемах сэкономленных выбросов. Но из-за того, что киотский механизм у нас еще не заработал, «такая передача не была осуществлена, что, несомненно, имеет негативный оттенок в японско-казахстанском сотрудничестве», — констатируется в статье «Казахстан в системе Киото и Посткиото» на сайте МООС.

Можно надеяться, что после принятия поправок в законодательство подобные случаи не повторятся и компании смогут привлечь инвесторов и покупателей. Исходя из поправок в законодательство система будет такова. Будет создан национальный реестр углеродных единиц. По большому счету это банк информации о том, какое предприятие сколько выбрасывает СО₂. Им будет управлять специальный Углеродный фонд. Оператор фонда будет распределять квоты между предприятиями на основании нацреестра. Те, кто не уложится в квоты, должны будут купить дополнительные углеродные единицы. А кто сумеет сэкономить — продаст излишки государству по балансовой стоимости (скорее всего, она будет несколько ниже рыночной) или поменяет на иностранные инвестиции.

Рассматриваются варианты продажи квот на товарной бирже ЕТС или через Углеродный фонд. «Создание Углеродного фонда в РК приведет к созданию полноценной торговой площадки, миноритарными акционерами которой могут быть те же международные банки или карбоновые фонды», — полагает управляющий директор АО «Самрук-Энерго» Александр Ли.

Ничего сокращать не придется. Зарабатывать будем на квотах, которыми и так не пользуемся

Кто именно заработает на квотах? По данным КазНИИ экологии и климата, более 80% выбросов парниковых газов приходится на энергетику, еще по 5–10% (доли колеблются) приходится на сельское хозяйство и промышленность. Предложенные НИИ поправки предусматривают, что все предприятия с объемом выбросов более 20 тыс. тонн карбоновых газов в год будут обязаны получить сертификат на выбросы парниковых газов. Оператор Углеродного фонда на основании данных нацреестра выделит компаниям квоты, отталкиваясь от выбросов в 2008 году. При этом игроки должны будут представить план снижения выбросов. Те, кто превысит установленную им планку, будут вынуждены докупать квоты. А кто не израсходует свои лимиты — смогут продать квоты на товарной бирже ЕТС.

Не только собственно продавцы хотят заработать на торговле квотами. Будут востребованы и посреднические услуги по продаже и поставке оборудования, консалтинг. Учитывая емкость рынка, это могут быть сотни миллионов евро. Главными игроками в этом сегменте могут стать крупные международные сертификационные органы и сервисные компании, имеющие в своем составе так называемые карбоновые подразделения. Многие из таких компаний, как, например, Lloyd’s Register (Великобритания), SGS (Швейцария), Bureau Veritas (Бельгия), Det Norske Veritas (Норвегия), уже давно работают в Казахстане, преимущественно в нефтегазовом и строительном секторах. Местных игроков пока немного. КазНИИ экологии и климата, Координационный центр по изменению климата и то же ТОО «Казахкарбон». В самом «Казахкарбоне» уверены, что будут и новые игроки. «Бизнес только выражает готовность участвовать, но полного понимания требований углеродного рынка еще нет. Как нет его и у самих предприятий. Однако я уверен, что эта ситуация может измениться в следующем году, когда способность верифицировать данные по выбросам и правильно их просчитывать станет уже выгодным товаром», — отмечает Саулет Сакенов.

Но кто точно не останется в накладе, так это оператор Углеродного фонда. Он будет продавать дополнительные квоты, аккумулировать штрафы за избыточные выбросы и, если получит статус оператора инвестпроектов, заработает до 50% от их стоимости (такую цифру называют эксперты, ссылаясь на устоявшуюся бизнес-практику). В кулуарах мажилиса и профильных ведомств утверждают, что на роль оператора рассматривается государственная или квазигосударственная компания, например аффилированные с нацхолдингом «Самрук-Казына» структуры. Источник в Нацфонде утверждает: «Поправки изначально разрабатывались так, чтобы углеродные бюджеты контролировал посредник, подчиненный руководству Нацфонда». Подтвердить или опровергнуть эти версии в структурах «Самрук-Казыны» отказались.